Молодому белорусу Евгению (имя изменено в интересах безопасности) чуть больше 20 лет. Он родился в 2000-х годах, работал барменом в Беларуси, хотел стать IT-специалистом, но не смог — из-за протестов против Лукашенко, в которых принимал участие. Евгений не скрывает, что во время протестов он бросил бутылку с зажигательной смесью в силовиков. На него завели дело, силовики выломали дверь его квартиры и провели обыск. Чтобы не попасть в тюрьму, Евгений собрал вещи и быстро уехал в Литву: там он устроился поваром на судно.
Вот уже полтора года Евгений носит позывной "Некромант", который он взял из компьютерной игры. Весной 2024 года он ушел на войну России с Украиной воевать на стороне Киева и сейчас служит в медицинской бригаде. Он говорит, что, как некромант, возвращает к жизни раненых, находящихся на грани смерти.
Историю Евгения рассказывает белорусская служба Радио Свобода.
*****
"Друг, приезжай ко мне в Харьков, попьем пива"
Евгений рассказывает, что его позвал на войну лучший друг: он первым уехал в Украину. Белорус говорит, что и раньше подумывал пойти на фронт воевать на стороне Киева, но ему не хватало смелости. Но, когда его друг отправился в Украину, он уехал вместе с ним. Это произошло весной 2024 года, на третий год полномасштабной войны.
"Я вернулся из одной из своих поездок, проплавал два месяца, и подумал, что нужно что-то менять в своей жизни, — говорит Евгений.. Есть песня со строкой: "Солнце погасло, нам нужно его зажечь". Я подумал, что это мой способ зажечь своё внутреннее солнце".
"Мой друг поймал момент, когда я, казалось бы, был полон жизни, у меня, казалось бы, всё есть. И сказал: "Друг, приезжай ко мне в Харьков, попьем пива", — вспоминает парень. — Я сломался и уже через неделю проходил начальную военную подготовку".
Первые полгода семья Евгения даже не подозревала, где он: парень сказал им, что плавает на корабле. Признался лишь спустя несколько месяцев.
"Я позвонил, сказал: "Мама, я тебе наврал. Я уже полгода в Украине". Она мне не сразу поверила, бросила трубку, — рассказывает Евгений. — Перезвонила сама через пять минут".
"Удивительно, но она отнеслась с пониманием. Они знают, что я такой человек, который, если что-то решил сделать, обязательно это сделает, и меня не переубедишь никакими словами, — говорит белорус. — Мама меня поддерживает. Родные рады, что я хотя бы жив и на связи".
На вопрос, как он стал фельдшером, белорус объясняет, что у добровольцев, которые присоединяются к украинской армии, обычно есть выбор, в какое подразделение идти, и к этим пожеланиям прислушиваются. "Так что если хочешь стать медиком, скорее всего, пойдёшь медиком", — замечает Евгений. Ранее, по его словам, он не имел никакого отношения к медицине, но решил, что спасать людей ему ближе, чем их убивать.
"Я был к этому более открыт. Я думал, что это то, с чем мне будет проще всего справиться эмоционально. Несмотря на то, что враг есть враг, я не думаю, что я морально готов стрелять в человека, — говорит он. — Я готов помогать тем, в кого стреляли, кто получил серьёзные ранения. И, как показал опыт, я с этим отлично справляюсь".
По его словам, первые две недели после записи в ВСУ он проходил отбор. Кандидаты проходят физические и психологические тесты, например, "насколько далеко и быстро вы можете бегать". Затем следует общевойсковая подготовка: как бросать гранаты, из какого оружия как стрелять. После этого Евгения должны были отправить на медицинские курсы. Но времени на это не было, так как его часть уже была занята боевой работой.
"Так что моя медицинская подготовка проходила в условиях боевой работы. Я приехал в сектор на работу и не умел делать уколы, вообще ничего не умел, — признается он. — Но я рад, что со мной были опытные врачи, которые показали мне, как спасти человека от смерти, как остановить кровотечение, что делать, если ране в голову".
Затем, в свободное время, Евгений ходил на медицинские курсы, которые длились от одного дня до двух месяцев. Но, по его словам, это было только ради сертификата, потому что он и так всё умел. Сертификат, которые он получил, были международного образца.
Приехав в свое подразделение, Евгений выбрал себе позывной "Некромант". Он рассказывает, что это персонаж из компьютерных игр, как и "Оккультист" — позывной его друга. Он находит их позывные "смешными". "Некромант" в компьютерных играх способен воскрешать мёртвых, Евгений говорит, что иногда делает то же самое.
"Мы возвращаем павших воинов на войну, чтобы они отняли у врага инициативу", — объясняет он.
Евгений говорит, что чувствует, что делает что-то важное в Украине. Но одновременно относится к тому, что делает на фронте, как к квесту:
"Война — это ужасно. Люди гибнут. Это понятно всем. Но с нашим отношением к жизни это очень похоже на то, что можно установить игру, придумать себе ник, пройти обучение, выбрать бойца, которым будешь играть, — объясняет он. — Мы выбрали военных медиков... Война — это как компьютерная игра, только сохранений нигде нет".
"Это всегда адреналин"
"Некромант" проработал военным медиком взвода около года. Он объясняет, что на войне медику желательно уметь всё: эвакуировать раненых с поля боя, доставлять их в госпиталь; помогать в реанимационных мероприятиях в пункте стабилизации — более безопасном месте, часто в подвале, вдали от противника, который служит полевым госпиталем.
Евгений говорит, что поработал на всех должностях. Больше всего ему нравится медэвак (медицинская эвакуация) — работать на машине скорой помощи, которая доставляет раненых в госпиталь.
"Мне очень нравится ритм этой работы, потому что это всегда адреналин. Противник всегда может уничтожить нас прямо на ходу, пока мы выполняем свою работу", — откровенно говорит он.
Работа медэвакуационной бригады заключается в том, что медицинская машина забирает раненого из эвакуационного автомобиля, который вывез его с поля боя, и как можно быстрее доставляет его в госпиталь. По дороге медики спасают пациента. Машина оснащена устройствами и мониторами для мониторинга состояния раненого.
"В этом есть адреналин, который идёт в голову — когда раненого подключают к мониторам и мы видим его показатели. Когда слушаешь команду первого номера в расчёте: "Приготовить морфин". Готовишь морфин, даёшь первому номеру. Потом перематываешь ноги, — рассказывает Евгений. — Пока кто-то "течёт", делаешь тампонаду, останавливаешь кровь. Когда вдруг команда: "Надо сдать кровь", открываешь холодильник с кровью, подключаешь гемокон (контейнер для крови. — ред) к обогревателю, ставишь катетер в вену".
"После этого начинаешь понимать, насколько гениально сконструировано человеческое тело, — признается он. — И, если следовать инструкциям, с ним всё будет хорошо".
"В какой-то момент ты переходишь ту грань, за которой израненное человеческое тело перестаёт вызывать отвращение или страх. В голове сразу же возникает алгоритм действий, которые нужно предпринять, чтобы не дать человеку умереть", — отмечает Евгений.
"Некромант" говорит, что в бригадах, в которых он служил, никто из раненых не погиб. Но однажды он сам был ранен: находился на полигоне, который подвергся ракетному обстрелу со стороны российских войск.
"Там раненых было очень много. Нам неоткуда было их эвакуировать, потому что эта точка находилась довольно далеко от фронта, и никто обстрела не ожидал, — говорит он. — К сожалению, очень много людей погибли там, прямо на месте. Еще несколько человек умерли через несколько дней в госпиталях. Мы потеряли на том полигоне нескольких очень хороших ребят (медиков. — ред.)"
Евгений говорит, что сам тогда получил лёгкое ранение ноги. Но не сразу это заметил и продолжал спасать людей ещё несколько часов, поскольку на месте происшествия было мало опытных медиков.
"Мне сказали, что у меня тоже "течёт" (кровь). Я говорю: "Да всё в порядке, это не моя кровь". А мне говорят: "Сними ботинок". Я снимаю ботинок и понимаю, что это — моя кровь", — смеётся Евгений.
Первые несколько недель, по его словам, он не мог ходить, а полное восстановление ноги может занять до полугода. Пока этого не произошло, Евгений не работает на фронте, а обучает других военных навыкам оказания первой помощи.
"Военные в Украине — это люди, которые повидали всякое дерьмо"
Несмотря на то, что Евгений пытается относиться к войне как к компьютерной игре, то, что с ним происходило в последние полтора года, произвело на него тяжелейшее впечатление и привело его к депрессии. После этого он начал принимать антидепрессанты, регулярно общается с психологом и даже обращался к психиатру.
Тяжелее всего, по его словам, ему вспоминать то, что было в Покровске: этот город, который уже несколько месяцев штурмует российская армия, сегодня полностью разрушен. Место дислокации медицинского отряда Евгения тоже было разрушено российскими авиабомбами. Им пришлось эвакуироваться.
"Рядом с нами были мирные жители. Это было ночью. И я увидел пожилую женщину, которую разорвало надвое, — рассказывает фельдшер. — Она была ещё жива и просила о помощи. Но когда человека разорвало надвое, к сожалению, помочь уже нельзя. Точно не в таких условиях, в каких были мы, и точно не с нашей аптечкой. Меня очень сильно поразила эта ситуация — понимание того, что я ничего не могу сделать. Это было самое тяжёлое".
Евгений добавляет, что они вызвали женщине помощь по рации. Но он понимал, что ночью в Покровск никто не отправит машину. Дальнейшей судьбы раненой женщины он не знает.
На вопрос, как он справляется с потерями своих сослуживцев, Евгений говорит, что принимает антидепрессанты:
"Это тяжело. Можно бесконечно говорить всем, что у тебя всё отлично. Но после войны люди уже никогда не будут прежними", — признает он.
Евгений начал принимать антидепрессанты как раз полгода назад, когда завершил миссию в Покровске. После ракетного обстрела, в котором он был ранен и потерял несколько боевых товарищей, дозу пришлось увеличить в несколько раз.
"Я насмотрелся там. (в Покровске — ред). Моё поведение стало сильно меняться. Я стал сильно замыкаться в себе, мне не хотелось выходить из квартиры, не хотелось заниматься этой работой, у меня не было настроения, — рассказывает он о своем ПТСР. — Мне хотелось просто лежать, смотреть на стену, на потолок, слушать грустную музыку — и это убивало меня ещё сильнее".
Евгений признаётся, что впервые после этого начал пить. Но сумел с этим справиться: теперь, если он и выпивает, то совсем немного. Иногда он плачет и говорит, что рад, что у него нет вспышек агрессии.
"Военные в Украине — это люди, которые повидали всякое дерьмо. Очень круто не терять себя и других, когда в жизни случается дерьмо. Но, когда это становится образом жизни, ты перестаешь это замечать. Пытаешься обмануть себя и других, говоришь: "Всё хорошо!" И в какой-то момент перестаёшь замечать, как натягиваешь улыбку, — объясняет он. — Но это очень помогает держаться другим: ведь если другие видят, что у него всё хорошо, значит, и у меня всё будет хорошо".
"Так что я говорю: я просто классный белорусский пацан, который принимает таблетки, и все хорошо, — замечает он. — Я не видел грустных военных с хандрой".
Сейчас Евгений собирает деньги на машину, машину для эвакуации раненых с поля боя: ему нужно 6 тысяч евро. Евгений объясняет, что машины быстро сходят с колес: их уничтожают российские войска. Поэтому было бы хорошо, если бы он вернулся в часть на машине.
"Автомобили — это еще один ресурс, который истощается", — говорит медик.
Также он добавляет, что врачи регулярно тратят собственные деньги на покупку лекарств, турникетов и заправку военной техники. Сейчас его зарплата составляет лишь около тысячи евро, гораздо меньше, чем он получал на корабле. Но, говорит Евгений, во время войны он понял, что деньги хотя важны, не являются главными: главное для него — опыт и эмоции, которые он получает.
Парень думает, что после войны останется жить в Украине. Но мечтает о другом:
"Я мечтаю жить в Испании, просто отдыхать, наслаждаться жизнью, не беспокоясь из-за сигналов воздушных тревог, из-за раненых людей. Хочу когда-нибудь с улыбкой пить пина-коладу на берегу Средиземного моря, потому что всё ужасное уже позади", — говорит он.
